cдаюсь. столица не по мне.
я верю в древнее преданье,
что вздрогнет всадник на коне
с простёртой пред собою дланью,
и с пеной каменной у рта,
сметая полчища ОМОНа,
прибьёт на Красные врата
рекламный щит: «сдаю хоромы»...
не скоро придет судный день...не скоро придет судный день.
пока же с самого рожденья
я верю в праздничную лень,
в любовь до головокруженья,
в неопалимую нужду,
в холодный жар гостеприимства,
в народов дружную вражду,
в мирскую благодать мздоимства.
Москва! во дни чумного пира,
скорбя неведомо о ком,
я мог бы стать твоим кумиром,
однако, с «Птичьим молоком»
впитав иммунитет к обману,
куда как часто гукал там,
где быть звездой – не по карману,
а быть собой – не по зубам.
назад! – в деревню, в глушь, в Саратов,
в Урюпинск, к чёрту на рога,
от парфюмерных суррогатов
от дармового пирога,
рвануть в бега, реветь белугой,
забиться с головы до пят
в какой-нибудь медвежий угол,
где много пьют и мало спят,
где куры падают с насестов,
объевшись пьяного зерна,
где даже в винном пахнет детством,
где дверь в домах отворена
любому, кто сумел добраться,
где шкет с коронкой под металл
слывёт певцом блатного братства,
бренча «Владимирский централ»,
где ночь морозна – аж до хруста,
где скуден утренний удой,
где в милом сердцу захолустье
я примирюсь с моей судьбой, –
за то любя свою берлогу,
что, греясь между двух огней,
не извращенец, слава Богу,
и, слава женщинам, не гей,
не перепевщик модных блюзов,
не теле-радио герой,
не член каких-нибудь союзов,
не Блок, не Байрон, не другой
какой трагический поэт,
познавший рок в младые лета,
не тот, кто метит в высший свет,
не тот, кто рвётся на край света,
не конокрад, чей путь недолог,
не коновал, чей труд тернист,
не культурист, не культуролог,
не мега-энциклопедист,
не иноверец, не попович,
не принц воинственных датчан,
не Робин Гуд, не Рабинович,
не шах иранский, не шаман,
не шамаханская царица,
не мальчик с дудочкой в руках,
не раздобревшая синица
и не журавль на бобах,
не раб заветных трёх желаний,
не Крузенштерн семи морей,
не постамент для обожаний
капризной родины моей…
не изваян в угоду камню
ни старцем, ни богатырём,
ни всадником с простёртой дланью,
ни (на худой конец) конём,
благословляю свой удел,
за то, что, не беря за смелость,
я был собою – как умел.
и был другим – когда хотелось…
(с) Александр Щербина